Солнечной Империи и Вас, Ваше Величество! - закончив фразу, юное дарование стыдливо опустило глаза.

- От вас, моя милая, этого и не ждут! - снова погладил ее по голове Император.

- Да, вы этого и не заслуживаете... - тихо произнес Василий Иванович.

- Это еще почему!? - возмущенно воскликнула Вирджиния, выстрелив целым букетом яростных молний в адрес Смирнова.

- Цена такого служения непомерно высока, солнышко мое! - мягко ответил адмирал, разом превратившись из пожилого ловеласа в доброго дедушку, такого, который часами качает своих многочисленных внуков на коленях, рассказывая им захватывающие истории своего радужного детства и беспокойной юности.

- Мистер Смирнов, - подчеркнуто вежливо произнесла Лонгсдейл - объясните, пожалуйста, свои слова! - сказано это было так, как будто окончанием фразы должно было стать: "а не то я вызову вас на дуэль!".

- Как скажете, - спокойно ответил Смирнов - кстати, вашество, можно сменить это "молоко" на что-нибудь более приличное, - он скептически посмотрел по сторонам - а главное более подходящее для нашего философско-разъяснительного разговора?

- Как прикажите! - усмехнулся Тиберий, щелкнув пальцами.

В ответ, прямо перед ним материализовалась голографическая панель с прямоугольными кнопками, в каждой из которых обязательно что-то происходило: шумел прибой, ударяясь о бесчисленные фьорды; бушевала пурга на бескрайних просторах сибирской тайги; колыхались золотые пески в бесконечной Сахаре; здесь даже был японский сад камней с соответствующей беседкой для созерцания прекрасного и философских размышлений на тему вечности. Именно на нее и нажал Крон, в мгновение ока "перенеся" их дружное трио в вышеуказанное место.

- Вашество, это вы хорошее место выбрали! - Василий Иванович устало плюхнулся в мягкое кресло в японском стиле, стоящее посреди небольшой беседки в том же духе, окруженное еще парой аналогичных предметов мебели - ну, прямо в точку! - добавил он, посмотрев по сторонам.

Они сидели посреди сада, заполненного разноцветными кусками горных пород, карликовыми деревьями и рисунками на песке со смыслом жизни, сокрытым в хитросплетении этих загадочных узоров. Вся эта "ландшафтная архитектура" находилась на небольшом островке, "плывущем" в изумрудно-зеленом водоеме совершенно неприличных размеров, окруженном безбрежными бамбуковыми рощами, шелестящими под легким бризом, а также грядой слегка заснеженных горных пиков, подкрашиваемых восходящим солнцем в золотисто-розовые тона.

- Красота! Что еще нужно для того, чтобы ответить на философский вопрос нашей очаровательной разведчицы!? - произнес Смирнов, проследив, как аккуратно присаживается Вирджиния Лонгсдейл, занимая кресло по левую руку от него.

- Ваше Величество, вы позволите? - поинтересовалась она, положив ногу на ногу и слегка покраснев под пристальным взглядом плотоядного адмирала.

- Желание моего фаворита - закон! - улыбнулся Тиберий, сев в кресло, оставшееся свободным и задумчиво посмотрев вдаль - поэтому с моей стороны возражений поступать не будет! Да и пора бы вам, моя милая, узнать то, что находится по другую сторону величия, славы и процветания Солнечной Империи... Прошу! - он по-дружески похлопал Смирнова по плечу.

- Я могу рассказывать все, что посчитаю нужным, Ваше Императорское Величество? - впервые за все время этого разговора Василий Иванович назвал Императора по протоколу.

- Это ваша история, мой друг, так что можете рассказывать все, что вам заблагорассудится! - грустно улыбнулся Тиберий, по выражению лица которого было нетрудно догадаться, что он прекрасно знает о том, что собирается поведать старый вояка, а также было очевидно, что Крон несет схожее бремя невыносимо тяжелого и потому скрываемого от других чувства всеобъемлющей вины.

- Я являюсь адмиралом Имперского Солнечного Флота вот уже долгих четыреста шестьдесят пять лет! - Смирнов тяжело вздохнул - я молюсь каждые день! Каждое воскресенье, если есть возможность, отстаиваю службу в моем корабельном храме! Я пощусь, регулярно причащаюсь и исповедуюсь... Но чувствую, что моей душе этого не хватает...

- Наверное, много нагрешили? - съязвила Вирджиния, вспомнив, что Василий Иванович слывет первостатейным Казановой всего Солнечного Флота.

- Слишком... - вновь вздохнул адмирал и в его ледяных глазах появились маленькие хрустальные слезинки.

- Простите, пожалуйста! - выпалила Вирджиния, осознав, что сказала что-то совершенно неуместное или наоборот, попала в самую точку.

- Ты права, моя милая... - Василий Иванович смахнул скупую мужскую слезу - я даже слишком много нагрешил! - добавил он, многозначительно посмотрев на свои руки - на мне уже так много крови, что она давно покрыла меня с ног до головы таким же количеством слоев, как тело личинки тутового шелкопряда покрывают шелковые нити его кокона... - сказал Смирнов, посмотрев на юную шпионку и в очередной раз пробежал глазами по ее почти детской фигуре, сокрытой от чужих взглядов тончайшими кружевами шелкового платья.

- Солнечная Империя же не проводит карательных операций!? - испугано посмотрела на Императора Лонгсдейл.

Крон молча кивнул в сторону Смирнова, подразумевая своим жестом то, что это исключительно его рассказ.

- А кто говорит о карательных операциях!? - удивился Василий Иванович - мы же не Звездная Республика! - он сжал кулаки с такой силой, что костяшки его пальцев мгновенно стали белыми как снег - правда, в наше время, для того чтобы стать ответственным за геноцид небольшого народа, достаточно уничтожить пару-тройку боевых звездолетов, экипажи которых часто превышают численностью десять тысяч разумных существ! А на моей совести сотни флотов и тысячи эскадр... - с трудом закончил адмирал.

- Но ведь вы же защищали и защищаете Нашу Империю! - попыталась утешить его Вирджиния.

- Да, это достаточное оправдание для тела и разума... - ответил Смирнов - но душе моей от этого не легче! Поэтому каждый раз, когда орудия моего "Одиссея" делают из звездолета шиш-штарских пиратов облако раскаленной плазмы или превращают корабль республиканских корсаров в кучу мелкодисперсных обломков, засасываемых в "черную дыру", образующуюся после коллапса сингулярного реактора, я думаю не о ликующем экипаже моего крейсера, а о тех женах, которых мы сделали вдовами, тех детях, которые стали сиротами, и о родителях, которые больше никогда не увидят своих дочерей и сыновей! Поэтому, получая очередную награду из рук нашего достопочтимого Императора, - он склонил голову в сторону Тиберия - я думаю не о тех, кто считает меня героем, а о тех, кто проклинает меня, называя "имперским палачом". В Звездной Республике меня даже причислили к классу вооружений Солнечной Империи, придумав для меня особое прозвище - "Мясник"! А мой "Одиссей" вообще обозвали "Мясорубкой"... Кстати, моя благоверная ушла от меня именно из-за моего служения нашему государству и народам его населяющим, сказав напоследок, что не может жить с серийным